– Это было бы здорово, – кивает Дэн. – Я правда искренне надеюсь, что вы не пролетите со вступлением из-за зверья, в конце концов, ну не идиоты же сидят в этой комиссии, наоборот, может, предоставят специалистов…

– Можно узнать, – интересуюсь я, возвращаясь к исходной теме, – чем вы вообще руководствовались, когда посылали результаты своих анализов?

– Ну как чем?! – изумляется Дэн. – Это же внеземная разумная жизнь, Лиза! Человечество сколько уже ждет первого контакта, прощупывают планету за планетой, роботов рассылают по всем закоулкам, сигналы вынюхивают… А тут вот, пожалуйста, живой экземпляр – и тишина, вы даже не почесались оповестить мировое сообщество! И еще страдаете, что про ваш иммунитет никто не публикует. Вы бы про жизнь без ДНК написали, это бы вместо порнобаннеров на всех сайтах висело! Я не понимаю, как можно было не сообщить!

– Да знаете, у меня как-то после богов удивлялку отшибло, – пожимаю плечами я. – Я ведь, кстати, хотела образец духа на Землю послать для анализа, когда думала, что это источник болезни, но провалилась в туннель, а мужики потеряли пробирку.

Дэн ошалело моргает.

– Вы что, в местную религию ударились? Какие боги и духи?

– Ну, духи – это вообще хрен знает что, а боги – они с хозяевами леса в родстве, во всяком случае, так считается…

– То есть этих тварей еще и несколько разновидностей? – сдавленным голосом уточняет Дэн.

– Ага, только боги покруче, они и под людей мимикрируют лучше. Но их я не пыталась исследовать, потому что стремно, а после них хозяева леса – это как бы уже и ничего особенного…

Дэн хватается за голову.

– Лиза, вы вообще помните, что живете в материальном мире с законами физики? Что дома есть исследовательские центры, где люди изучают неизвестное?

– Ну не передергивайте, – обижаюсь я. – Конечно, я не думаю, что боги – это прям реально какие-то сверхъестественные силы природы. Понятно, что всему есть научное объяснение, хотя, возможно, пройдет пара веков, пока мы до него докопаемся. И конечно, мне интересно, как устроены все эти существа, как они живут и так далее. И я это стараюсь выяснить, когда подворачивается возможность. Но у нас с вами разница в том, что вы здесь от ЗС, вы все время в контакте с Землей и с другими землянами. А для меня через месяц в муданжской глубинке становится нормальным спать в шатре и есть дичь сомнительного приготовления. А Земля – она где-то там, за пределами моего ежедневного опыта, вроде как университет после десяти лет работы: можно повспоминать под пиво. Если Земле от меня какое-то благо произойдет, отлично, но в первую очередь все мои усилия направлены на благо Муданга.

– Мне прямо сердце греет от тебя такие слова слышать, – встревает тихо прокравшийся из кабинета Азамат. – Надо почаще закрывать тебя с коллегами и подслушивать.

– Я тебе дам подслушивать, – беззлобно грожу я, вполне уверенная, что Азамат никогда в жизни не стал бы такого делать. – Ну как?

– Все не так плохо, как мы боялись, – солнечно объявляет он. – Они довольно легко согласились предоставить нам разбираться самим, с условием, что мы будем регулярно отчитываться о положении дел и делиться любой информацией о хозяевах леса. У меня вообще создалось впечатление, что известие их застало совершенно врасплох и они были рады переложить ответственность.

– Ну слава пушистому зверьку! – воздеваю я руки к небу.

Азамат усмехается.

– К сожалению, это не все условия, – продолжает он. – Они хотят образец.

– Тканей? – уточняю я.

– Нет, он сказал «особь». Я так понимаю, имеется в виду один живой хозяин леса.

– Облезут и неровно обрастут, щас мы им выловим, как же! – фыркаю я.

– Они согласны подождать несколько месяцев, – вздыхает Азамат. – Но это обязательное требование, в противном случае они подадут в Союз заявление против дальнейшего сотрудничества, проще говоря, они не хотят отправлять сюда своих ученых, если мы отказываемся предоставлять требуемые сведения об экологии. Я проверил, это действительно их официальная политика. Естественно, я сразу сказал, что Хоса мы не дадим, и про языковой барьер объяснил. Однако они продолжают настаивать.

– И что мы будем делать? – хмурюсь я. – Просто я себе представляю, что будет, если мы отловим и отошлем с планеты какого-нибудь кота. И я совершенно уверена, что мы никакими силами не добьемся разрешения Старейших Котов, даже если Ирлик поддержит. Может, его самого предложить в качестве экземпляра, он хоть на всеобщем понимает, – хихикаю.

– А кто такой Ирлик? – интересуется Дэн.

– Это бог, – укоризненно отвечает Азамат, правда, укоризна его относится скорее ко мне, чем к Дэну. – Лиз, ну ты что, мы не можем с ним так обойтись после всего, что он для нас сделал!

– Да нет, я не предлагаю его связать и отправить! Я просто подумала, ему самому может быть интересно.

Азамат хмурится и качает головой.

– Это, наверное, может оскорбить религиозные чувства верующих… – робко предполагает Дэн, делая мне страшные глаза, мол, как я могу местному такое предлагать.

– Какие религиозные! – хватаюсь за голову я. – Вы что, всерьез думаете, что ему тут кто-то поклоняется?

– Дэн, вы не совсем разобрались в ситуации, – мягко произносит Азамат, присаживаясь рядом со мной. – Я понимаю, что вас сбивает с толку слово «бог», но это просто неудачный перевод. Муданжские боги – весьма реальные создания. Что касается твоего предложения, Лиза, мне не кажется, что ему будет интересно. Во всяком случае, что его интерес долго продлится. Да и потом, если помнишь, он теперь очень занят. Не знаю, можно, наверное, спросить его для проформы, но меня еще несколько волнует его могущество. Он ведь может запросто испортить чужую собственность или еще что…

– Ага, съесть декоративную собачку директора института и запить золотыми рыбками из бухгалтерии.

– Да-да, что-то в таком духе. И, в отличие от хозяина леса, его вряд ли кто-то сможет остановить. Надо подумать, может быть, если вашим ученым не важно, кого именно мы пришлем, лишь бы это было разумное существо и не человек… Может быть, они удовольствуются духом или каким-нибудь мелким оборотнем?..

– Каким еще мелким оборотнем? – недоумеваю я.

– Ну, есть ведь всякие белки, лисы… чайки, в конце концов. Правда, я не слышал, чтобы они разговаривали, но как знать, если уж хозяева леса оказались говорящие…

– Чайки-оборотни? – уточняю я, чувствуя, что у меня сводит лицо от задирания бровей. – В людей превращаются?

– Нет, в домашних лебедей, – на полном серьезе поясняет Азамат.

Я оборачиваюсь к бледному Дэну и развожу руками.

– Понимаете, да?

Он сглатывает и уныло кивает.

– Я сильно сомневаюсь, что домашние лебеди – говорящие, – замечаю я Азамату. – Но можно спросить Хоса, он, наверное, знает…

– Ладно, этот вопрос можно пока отложить, – как ни в чем не бывало продолжает Азамат. – Еще пара организационных моментов. Во-первых, за спасение жизни важного для планеты человека вам, Дэн, полагается премия.

– Мне? – удивляется Дэн.

– Ему?! – одновременно с ним удивляюсь я. – Сурлуга твой сын спас, алле!

– Дэн-хон – целитель, который занимался Сурлугом, целитель в таком случае всегда получает премии. Но не волнуйся, Киру тоже причитается, и даже Айше. Мне сам Ажгдийдимидин написал, что она участвовала.

– Ну ладно, – успокаиваюсь я. – Хотя вообще-то за сегодняшние шалости надо штраф брать, а не премию давать. А Ажгдийдимидин отдыхать должен, а не письма строчить, чем он там думает вообще?

– Что касается этих несчастных анализов, – прет поперек меня Азамат, – поскольку прямого запрета на подобную информацию не было, никаких формальных последствий это не повлечет. Но, Дэн-хон, я очень полагаюсь на ваше благоразумие в дальнейшем. Как вы, надеюсь, понимаете, я не пытаюсь утаить от Союза никаких сведений о Муданге, но хотел бы быть в курсе ваших находок до того, как о них узнает весь остальной мир. Я всегда доступен, если даже у вас чешутся руки поделиться знанием, наберите мне и поделитесь, я с удовольствием послушаю. Или хотя бы Лизе. Со своей стороны обещаю, что не буду препятствовать научной работе, просто нехорошо как-то выходит, что я позже Земли узнаю, что происходит на моей планете. Договорились?